Разговор с Александром Гиршоном - о ходьбе, письме и танце.
На прошлой неделе мы поговорили с Александром Гиршоном — психологом и танцором, автором проекта «Жить танцуя». Более 30 лет он занимается танцевальной импровизацией и танцевально-двигательной терапией. Его опыт работы с телом и метод интегрального танца показывают, что даже простое движение может помочь услышать себя, прожить эмоции и быть в контакте с собой. Мы поговорили с Александром о его отношених с ходьбой, о проекте Dance Walking, писательстве и дальнейших планах.
С чего началась ваша личная история с ходьбой?
Хочу начать с признания: большую часть жизни я не любил ходить. Танцевать — да, а ходить — нет. Это казалось скучным занятием, чаще всего вынужденным: нужно дойти откуда-то докуда-то, есть цель, но сам процесс не приносил удовольствия.
Перелом произошел, когда мне это недовольство перестало нравиться — ведь ходьба составляет действительно большую часть жизни. Первым звоночком стал наш проект в Харькове — перформанс, когда мы шли через город по маршруту, танцевали и перформировали в разных локациях с международной группой. Это был формат, близкий к «Променад-перформансу».
Второй импульс дало видео американского журналиста Бена Аарона, который танцевал на улицах Нью-Йорка в наушниках, подходил к людям. Меня заинтересовала идея соединения города, пути и танца в едином пространстве.
И так родится проект Dance Walking?
В 2014 году мы создали Dance Walking — это был отчасти мой собственный способ трансформировать отношение к ходьбе. Dance Walking стал для меня актом свободы, вынесенным в городское пространство.
Оказалось, что я не один такой — проект сразу распространился по русскоязычному пространству. Волна потом спала, но до сих пор раз в месяц в Москве танцует небольшая группа, есть активность в других городах — недавно видел, что делают в Новосибирске.
Последний раз проводил Dance Walking в прошлом году в Лиссабоне — там собралась русскоязычная группа, частично из Израиля, частично местных. Танцевали (https://t.me/girshonintegraldance/1083) под португальскую музыку. Но для повторения нужно ядро готовых людей, а в Португалии пока я знаю недостаточное количество людей, которые легко на это пойдут.
А сейчас прогулки вошли в вашу жизнь?
Во время пандемии произошло еще одно важное открытие. Когда мы уехали из города за город, у меня проснулась настоящая необходимость ходить. Это оказалась самой подходящей практикой для того момента. И она осталась со мной — сейчас, живя в Португалии в Синтре, мне нужен в день этот час ходьбы. Выбираю особые маршруты, где мало людей — португальские деревушки, парки, тропки прекрасно это позволяют.
Это стало одной из базовых практик наряду с сидением у океана. В ходьбе проветриваются какие-то глубинные слои психики, что-то доходит до нужных мест внутри. Лучше всего это работает именно на природе, не в городе.
Сейчас присматриваюсь к идее соединения паломничества и танца. Путь Сантьяго проходили многие мои друзья, рассказывают удивительные истории. У меня есть такой челлендж-мечта: протанцевать сто километров, но пока кажется слишком большой задачей, хотя идея танцевать каждый день на новом месте во время недельного пути очень привлекает. Это пока уровень фантазии, но идея паломничества и танца кажется очень перспективной.
Вы пишете книги и стихи. Как Вы пришли к письму как к форме выражения?
С письмом у меня давняя история. Научился читать в пять лет — папа был инженером-строителем, но как настоящий советский интеллигент собрал большую библиотеку. К тринадцати годам прочел несколько сотен томов, некоторые не по одному разу. Это уважение к книге стало частью меня.
Книги рождались медленно — через десять лет следующая, потом еще через шесть. Это сложный процесс: сама книга пишется быстро, но нужно набрать состояние и материалы.
Революцию совершили современные технологии транскрипции. Сейчас загружаешь аудио — оно расшифровывается, редактируется, и ты работаешь уже с готовым материалом. Последняя книга о горевании создавалась именно так — из материалов реального курса и дополнительных материалов, не вошедших в курс.
На прошлой неделе мы поговорили с Александром Гиршоном — психологом и танцором, автором проекта «Жить танцуя». Более 30 лет он занимается танцевальной импровизацией и танцевально-двигательной терапией. Его опыт работы с телом и метод интегрального танца показывают, что даже простое движение может помочь услышать себя, прожить эмоции и быть в контакте с собой. Мы поговорили с Александром о его отношених с ходьбой, о проекте Dance Walking, писательстве и дальнейших планах.
С чего началась ваша личная история с ходьбой?
Хочу начать с признания: большую часть жизни я не любил ходить. Танцевать — да, а ходить — нет. Это казалось скучным занятием, чаще всего вынужденным: нужно дойти откуда-то докуда-то, есть цель, но сам процесс не приносил удовольствия.
Перелом произошел, когда мне это недовольство перестало нравиться — ведь ходьба составляет действительно большую часть жизни. Первым звоночком стал наш проект в Харькове — перформанс, когда мы шли через город по маршруту, танцевали и перформировали в разных локациях с международной группой. Это был формат, близкий к «Променад-перформансу».
Второй импульс дало видео американского журналиста Бена Аарона, который танцевал на улицах Нью-Йорка в наушниках, подходил к людям. Меня заинтересовала идея соединения города, пути и танца в едином пространстве.
И так родится проект Dance Walking?
В 2014 году мы создали Dance Walking — это был отчасти мой собственный способ трансформировать отношение к ходьбе. Dance Walking стал для меня актом свободы, вынесенным в городское пространство.
Оказалось, что я не один такой — проект сразу распространился по русскоязычному пространству. Волна потом спала, но до сих пор раз в месяц в Москве танцует небольшая группа, есть активность в других городах — недавно видел, что делают в Новосибирске.
Последний раз проводил Dance Walking в прошлом году в Лиссабоне — там собралась русскоязычная группа, частично из Израиля, частично местных. Танцевали (https://t.me/girshonintegraldance/1083) под португальскую музыку. Но для повторения нужно ядро готовых людей, а в Португалии пока я знаю недостаточное количество людей, которые легко на это пойдут.
А сейчас прогулки вошли в вашу жизнь?
Во время пандемии произошло еще одно важное открытие. Когда мы уехали из города за город, у меня проснулась настоящая необходимость ходить. Это оказалась самой подходящей практикой для того момента. И она осталась со мной — сейчас, живя в Португалии в Синтре, мне нужен в день этот час ходьбы. Выбираю особые маршруты, где мало людей — португальские деревушки, парки, тропки прекрасно это позволяют.
Это стало одной из базовых практик наряду с сидением у океана. В ходьбе проветриваются какие-то глубинные слои психики, что-то доходит до нужных мест внутри. Лучше всего это работает именно на природе, не в городе.
Сейчас присматриваюсь к идее соединения паломничества и танца. Путь Сантьяго проходили многие мои друзья, рассказывают удивительные истории. У меня есть такой челлендж-мечта: протанцевать сто километров, но пока кажется слишком большой задачей, хотя идея танцевать каждый день на новом месте во время недельного пути очень привлекает. Это пока уровень фантазии, но идея паломничества и танца кажется очень перспективной.
Вы пишете книги и стихи. Как Вы пришли к письму как к форме выражения?
С письмом у меня давняя история. Научился читать в пять лет — папа был инженером-строителем, но как настоящий советский интеллигент собрал большую библиотеку. К тринадцати годам прочел несколько сотен томов, некоторые не по одному разу. Это уважение к книге стало частью меня.
Книги рождались медленно — через десять лет следующая, потом еще через шесть. Это сложный процесс: сама книга пишется быстро, но нужно набрать состояние и материалы.
Революцию совершили современные технологии транскрипции. Сейчас загружаешь аудио — оно расшифровывается, редактируется, и ты работаешь уже с готовым материалом. Последняя книга о горевании создавалась именно так — из материалов реального курса и дополнительных материалов, не вошедших в курс.
Что составляет основу работы сейчас?
Сейчас продолжаю ту же форму работы — создание творческих пространств для познания себя через движение в формате тренингов, терапии и преподавания — просто в новых условиях, с новыми людьми. Задачи немного другие, но ценность встречи с живыми людьми, их историями, танцами никуда не уходит.
Сложность в том, что не все можно просто продолжать — нужно менять, и эти изменения нельзя запланировать. Это путь, который появляется под ногами. Расширяюсь постепенно — из России, Украины, Беларуси в Израиль, Литву, теперь Германия, Португалия, Кипр. Это нетворкинг через большую танцевальную семью.
Как можно делать примерно одно и то же 30 лет?
Если возникает усталость от работы, это означает, что я плохо о себе забочусь. При хорошем балансе и практике заботы о себе ничего не мешает. Я работаю с живыми людьми, не с конструкциями или целями.
Когда живое встречается с живым, что-то начинает расти дальше — как лес, как сад. Просто нужно заботиться об этом.
Сейчас продолжаю ту же форму работы — создание творческих пространств для познания себя через движение в формате тренингов, терапии и преподавания — просто в новых условиях, с новыми людьми. Задачи немного другие, но ценность встречи с живыми людьми, их историями, танцами никуда не уходит.
Сложность в том, что не все можно просто продолжать — нужно менять, и эти изменения нельзя запланировать. Это путь, который появляется под ногами. Расширяюсь постепенно — из России, Украины, Беларуси в Израиль, Литву, теперь Германия, Португалия, Кипр. Это нетворкинг через большую танцевальную семью.
Как можно делать примерно одно и то же 30 лет?
Если возникает усталость от работы, это означает, что я плохо о себе забочусь. При хорошем балансе и практике заботы о себе ничего не мешает. Я работаю с живыми людьми, не с конструкциями или целями.
Когда живое встречается с живым, что-то начинает расти дальше — как лес, как сад. Просто нужно заботиться об этом.